Александр Владимирович
Михалин
(1956 - 1983)
Александр Михалин пришел в секцию спелеологии МГУ в 1974 г. Спелеологи безоговорочно признавали его лидером и выбирали председателем секции с 1976 по 79 гг. После защиты диплома на кафедре радиохимии Михалин очень плодотворно работал в Институте физической химии АН СССР над проблемой холодной термоядерной реакции. По результатам его расчетов математической модели протекания этой реакции была опубликована основополагающая статья в журнале "Доклады Академии наук". Основной участник и руководитель многих спелеоэкспедиций, в том числе первопрохождений в пещерах Сергея Меженного и Валентина Алексинского.
1 апреля 1983 г. случилась непоправимая беда: Саша погиб в результате падения с большой высоты при спуске в колодце пещеры В.Алексинского.
Наш друг - Саша Михалин
Ю.Косоруков
Саша стал появляться на тренировках секции спелеологии МГУ осенью 1973 г. Зимой мы уже вместе побывали в пещерах Отапа, но, к сожалению, работали в разных отделениях.
Из следующей поездки Саша привез прекрасные фотографии пещеры Акуя. Началось его увлечение подземной фотографией, в котором ярко проявилась характерная черта Саши - стремление к самому-самому, "супер", - не останавливаться на достигнутом, только вперед!
Уже через год черно-белая фотография перестала удовлетворять его, и Саша осваивает тонкости цветной. Он создает прекрасную серию снимков Нижней Шакуранской пещеры и... откладывает в сторону фотоаппарат, чтобы взять в руки кинокамеру. Вскоре спелеологи, улыбаясь, смотрят фильм об экспедиции на Караби.
Первый успех не помешал Саше быстро понять, что серьезно заниматься киносъемками и спортивной спелеологией одновременно невозможно. Он выбирает второе и продолжает экспериментировать, теперь со снаряжением, с системой питания, техникой работы в пещерах. Почти в каждой экспедиции пробуется и проверяется какая-нибудь новинка. Сначала было больше неудач - еще не хватало опыта. Но постепенно Саше начали удаваться оригинальные образцы снаряжения, которые берутся на вооружение в секции.
После двух несчастных случаев в секции МГУ (1975 и 1976 гг.) по решению руководства городской спелеосекции все ее члены были огульно дисквалифицированы. Непонятно было, как и чем теперь жить. Вот тогда мы с Сашей решили отправиться фотографировать пещеры Амткела. Пессимизм в секции был настолько велик, что мы не нашли ни одной "кинозвезды" для фотосъемок и поехали вдвоем.
И вот, нагруженные фотоаппаратурой, мы шагаем из Цебельды в Амткел. Автобусы почему-то не ходят. У Саши, как обычно, очередные новинки снаряжения: "суперстанок" с треугольным основанием (который мог стоять, только прислонившись к моему обычному станку), на нем сверхлегкий "супермешок" для вещей - из парашютного шелка.
Нам повезло: мы встретили по дороге попутный самосвал. Его водитель оказался настоящим джигитом, он продемонстрировал нам, как носятся по горным дорогам настоящие "орлы". Эффектные впечатления обошлись нам красочными синяками. Больше всех досталось сашиному "супермешку", он разорвался на множество узких полосок.
Три дня мы жили в Нижней Шакуранской пещере, обосновавшись в сухом ходу. Основное время отдавалось фотосъемке. Во время фотографирования на цветную пленку Саша много экспериментировал с подсветкой. В свободное время мы купались… в гидрокостюмах в подземной реке, плавали на лодке по ее величественным каскадам.
После рабочего дня мы залезали в спальные мешки и долго лежали, не засыпая. Рядом плескалась река. Постоянно казалось, что кто-то шлепает по воде и вот-вот подойдет к нам.
Мы много говорили о будущем секции, о путях выхода из создавшейся ситуации, обсуждали планы наборов новичков, новых экспедиций, районов поиска…
Б.Мавлюдов
В мае 1977 г. на Алеке работал спелеолагерь. В одно из отделений входили спелеологи МГУ, которым предстояло подтвердить свою квалификацию.
Дружная "троица" Саша-Таня-Аня заправляли в отделении всем. Они были опытные и крепкие ребята: физически и духом. С легкой руки Саши все отделение распевало песню про козу и "Поморин".
По-видимому, глубокие знания химии не позволили Саше остаться равнодушным к вопросам питания. Он назубок знал таблицу калорийности, аминокислотной ценности продуктов и как все усваивается в организме. Причем эти знания умудрялись уживаться с верой в непогрешимость инструкций. Помнится такой случай: в феврале 1980 г. где-то около Снежной Саша варил суп из шампиньонов. Он держал его на огне ровно столько, как было указано на упаковке. То ли снеговая вода виновата, то ли - высота, или опечатка на упаковке, но только суп-таки не сварился... Но Саша заявил, что это невозможно... и мы покорно съели это варево, Он обладал способностями убеждать...
В 1978 г. я работал с Сашей в Снежной. Намечался глобальный штурм пещеры, но в результате перестраховки эти планы не сбылись. В итоге экспедиции один человек спустился на 60 метров в Большой колодец и обнаружил, что в нем очень много воды... Тогда я затеял провести анализ воды в пещере. Саша был консультантом, благодаря ему у нас имелась бюретка для экспериментов. Мы не поленились затащить под землю гидрограф, и он написал нам отличную прямую линию, соответствующую влажности порядка 94%. (Я тогда делал первые шаги в пещерной климатологии и не знал, что этот результат самоочевиден).
В Большом зале я решил осмотреть 20-метровый колодец в снежно-ледовом конусе. Миша Зверев был единственным человеком, побывавшим в нем, и рассказывал невероятные вещи.
Привязав к спускающейся в зал веревке добавочный конец, мы организовали перила: передвигаться по крутому ледяному склону без кошек было рискованно. Я успел вбить около колодца пару ледовых крючьев, когда на вершине конуса появился Саша, Пристегнувшись к перилам, он двинулся ко мне и вдруг поскользнулся и с грохотом полетел вниз! Я не успел ничего сообразить, как грохот прекратился, а Саша исчез.
Ему здорово повезло: он упал в неглубокий колодец всего в метре от провала, в который мы собирались спускаться. Когда Саша пришел в себя, я сбросил ему лестницу, чтобы он выбрался из ямы пятиметровой глубины. Мое потрясение этим приключением было, пожалуй, не меньше, чем у пострадавшего. В поезде, на обратной дороге Саша написал разбор факта своего падения. "Полет" объяснялся просто тем, что он прицепился к перилам карабином, а не самохватом. Самокритично.
В феврале 1980 г. мы вновь встретились в горах Кавказа. Перед спуском в шахту Сергея Меженного Саша, Миша Ноздрачев, Дима Панюшев и Юра Шакир собрались в моей палатке около Снежной. Диме с Юрой посчастливилось прилететь на вертолете, Саша с Мишей поднялись сами по глубокому снегу с помощью самодельных снегоступов.
Впервые с осени я отдыхал душой. Рядом шли друзья, которые помогут в любой ситуации, с которыми всегда легко. Четверка запомнилась как единое целое. Дима с Юрой помогли загрузиться в Большой зал на глубину 200 метров вместе с целым стадом мешков с приборами. С поверхностью была налажена телефонная связь. Я остался один.
...Через насколько дней, закончив наблюдения, я снял свой подземный лагерь и вышел наверх. Чтобы облегчить подъем группе А. Морозова, на другой день мы с Сашей несколько часов подряд откапывали место навески, углубляясь в плотный снег прошедшей лавины с помощью ледоруба и лопаты. Надо ли говорить, как приятно мне было после долгого одиночества проводить вечера в обществе друзей. В палатке царил комфорт, а еда казалась особенно вкусной!
Солнечным и не по-февральски теплым утром, пока я брился, Саша поймал в окуляр теодолита палку, установленную около входа я шахту Сергея Меженного. Вычисления показали, что вход в нее расположен выше входа Снежной на 35 метров. Значит, если они соединятся, то образовавшаяся система станет на столько же метров глубже современного рекорда СССР в Снежной.
Прошло долгих почти четыре года, и эти пещеры удалось соединить группе ленинградских спелеологов под руководством Владимира Демченко.
Мне не посчастливилось больше встречаться с Сашей, но навсегда запомнились его добродушие и спокойствие, уверенность в себе. Он отдавал экспедиции всю душу и очень радовался, когда они кончались и можно было вернуться к любимой работе и семье. Меня Саша поражал знаниями предмета, о котором говорил. Он подходил к жизни конструктивно, не нарушая инструкций, но в каждое дело стремился внести улучшение. Будучи человеком чрезвычайно живым и увлекающимся, кое-что он делал наспех, полагая, что окончательное решение найдется в процессе действия.
...Пробежит волна воспоминаний, отвлечет на миг от суеты жизни и... возникнет где-то передо мной Саша: покажется такой живой, длинный, умный и чуть-чуть неловкий. Надо только набрать номер телефона, чтобы услышать его голос...
Саша останется среди нас, потому что он остался внутри нас.
А.Крот
Я познакомился с Сашей на собрании спелеосекции МГУ. Он был тогда ее председателем. Появление Саши в аудитории вызвало одобрительный гул "стариков". Помню, я с завистью смотрел на этого молодого бородатого парня с уже таким большим авторитетом.
Потом я услышал много веселых историй с Михалиным в главной роли. И уже в буквальном смысле он успешно играл в любительских спектаклях на слетах секции. Но по-настоящему всем нам, я думаю, повезло во время исследований пещеры Сергея Меженного, когда его азарт зяжег и нас, и надолго.
Прямо скажем, предложение Михалина провести штурм этой пещеры зимой не вызвал у членов секции энтузиазма. Но Саша обладал особенным даром убеждать мастерски, без нажима. Спорить с ним было невозможно. Идеи били из него ключом: новая модель комбинезона, система питания (в которой учитывалось настроение спелеолога после тяжелого выхода), особая система жизнеобеспечения… Часто за этими предложениями стоял кропотливый расчет, иногда - доля риска. Но дорогу осилит идущий ...
И мы пошли. Зимой! За спиной - больше сорока, впереди - подъем в 1500 метров. Надежды самые радужные: добраться до пещеры за три дня. Ведь поднялся же как-то Лосев за один день! Причем здесь зима? Какие еще снегоступы? Вперед!
...Тогда-то и начался этот бесконечный путь по рыхлой целине снега: и день, и два ... Днем все делалась мокрым, а утром после ночной стужи верхнюю одежду приходилось размягчать кулаком, чтобы надеть ее на себя. Когда, казалось, силы совсем покинули нас, а мы ничего не успеваем сделать - до ущелья еще идти да идти - Саша вдруг объявил день отдыха.
Мы, как дети, то спали, когда хотели, то ели, то пели песни и рассказывали анекдоты. И в нас поминутно росла гордость за нашу экспедицию с такой сложной зимней заброской без применения снегоступов.
После отдыха мы за четыре дня поднялись к пещере, про которую еще недавно предпочитали не вспоминать. Стоит мороз 15 градусов. Но мы разбиваем лагерь в пещере. Теплый пещерный воздух, поднимающийся из неведомых глубин, вселяет в нас уверенность: для спелеологов МГУ пещера - второй дом!
На первопрохождение остается до обидного ничего. И тогда Саша берет лист бумаги и составляет график штурма. Следуя этому графику, мы прошли в новую часть пещеры всего за один выход из зала Интеллигентов. Затем, как намечалось, поднялись с полной выемкой снаряжения.
При штурме я работал в одной группе с Сашей. За несколько часов мы спустились на глубину 450 метров и подошли к первому колодцу немереной глубины. Опор нет, шлямбурный крюк не держится в рыхлой стенке. Навешиваем за человека. Кому спускаться первым? Такой вопрос не мог даже возникнуть. Конечно, Михалину! Его крик "дошел!" возвестил о том, что можно спускаться.
Пещеры - это не дорога в рай, хотя в нашей были Райские ворота. На дне колодца начинался длинный шкуродер. Наш энтузиазм начал испаряться по мере того, как исчезала надежда увидеть когда-нибудь его конец. Тогда-то Саша и нашел сухую галерею, которая оказалась обходом шкуродера.
...Прошел год, и те же лица - на тех же местах, только нет с нами Михалина. Помню, исследуем мы новый шкуродер, теперь на глубине уже 570 метров. Работа не клеится - нет настроения, нет огонька. Аня Ноздрачева первой услышала голос Саши. Приехал!!! Вскоре показались огоньки фонарей Саши и Андрея Лазарева. Нашу радость трудно описать: надо было просто находиться там. Саша словно вдохнул в нас свою неиссякаемую энергию.
И хотя нам не удалось в тот раз "углубить" пещеру, мне кажется, что эта экспедиция помогла нам всем осознать, что в пещеры мы идем не только ради рекордов. Есть еще дружба и дорогие нам всегда друзья. Среди них - Саша Михалин.
Д. Усиков
Однажды знойным летом (вспоминаю 1978 г.) сидел я под орехом на знакомой многим спелеологам скамейке в Дурипше и ожидал автобуса. Стояла такая жара, что только два аборигена меланхолично и молчаливо разглядывали гору наших транспортных мешков. Казалось, вымерло все: птицы, люди и муниципальный транспорт. Думать можно было только об одном - о той божественной минуте, когда мы погрузимся в холодильные залы Снежной, и в лицо будет сеять колючей крошкой льдинок, а рука - сжимать одеревеневшую на стуже веревку...
"Подбросить?" Как вовремя было это предложено! Я с благодарностью смотрел на худощавого юношу с окладистой бородой Моисея, но только черной, как смоль, и с вдохновенными глазами пророка. Дверца "газика" была гостеприимно распахнута.
Загрузили, подтолкнули, поехали... Так я познакомился с Сашей Михалиным. Потом были совместные дни экспедиции, московские "баррикады" и штурмы "революции", и еще многие годы шли мы вместе нескучными дорогами спелеологии. Мне не посчастливилось быть с Сашей в одной связке, у каждого из нас были свои спелеологические цели. В прошлом году наши пещерные пропасти встретились на глубине около 600 метров, образовав гигантскую систему Меженного-Снежная: и большая заслуга в этом величайшем достижений отечественной спелеологии принадлежит Саше Михалину.
Он был вдохновителем и руководителем многих экспедиций в пещеру Сергея Меженного. Он, вообще, был вдохновителем по своему душевному складу, У Саши была светлая голова, с ним было интересно и как-то именно вдохновенно. Не оратором, не проповедником, не одержимым, даже не многословным... он был просто живым человеком и к тому же веселым. Вот эпизод из нашего фольклора.
Зимой 1980 г. проходила вторая экспедиция МГУ в пещеру С. Меженного. В ней принимали участие Миша Ноздрачев, Дима Панюшев, Юра Шакир и Саша. Двойка Саша-Юра шла вниз первой. В задачу второй двойки входило "помыть полы", т.е. очистить колодцы от опасных камней. Замыкавший вереницу Михаил, приблизившись к верху очередного колодца, окинул взглядом "поле боя" и, не мешкая, приступил к делу.
Когда вокруг парней засвистели осколки, они спрятали головы за глыбу. Это был единственный шанс дожить до конца процедуры. Грохот и концентрация осколков не уступали артподготовке в канун исторического вступления советских войск в Берлин.
Удовлетворенный работой, Миша спустился вниз.
- Как, вы еще тут?!!! - его изумлению не было пределов, - Почему же я не слышал ни одного крика?
- Мы же культурные люди, - улыбнулся Саша.
Так родилось название грота "Зал Интеллигентов".
Сейчас, собираемся ли мы обсудить планы или просто отдохнуть, пошутить, чувствуется, что вот здесь, где сидел Саша, теперь никого нет. И споткнется вдруг разговор, и потускнеют глаза…
Апрель, 1984 г.
|
