К.Б. СЕРАФИМОВ

ЭКСПЕДИЦИЯ ВО МРАК

СОДЕРЖАНИЕ

О Г Л Я Н И С Ь  Н А Б Е Г У  И  П О Й М И ...

П Р О В А Л Ы  В  П А М Я Т И.

Впервые за эти дни над лесом проглянуло солнце. И Алек преобразился. Буковые заросли сверкают каплями влаги. Не верится, что все эти дни мы плавали в облаках, тумане, кутаясь в полиэтилен.

Слушай, Серега, я уже забыл, какое оно – Солнце!

Шалыга кивает. Ему Кавказ пока в диковинку. Володя Киселев усмехается:

Анекдот знаешь?

Какой?

Приходит клиент к врачу: «Доктор, у меня провалы в памяти». «Интересно, и часто они у вас бывают?» «Что?» Ну, провалы..». «Какие провалы?!»

А ведь  действительно – почти уже забылись события последних трех дней. Не забылись, конечно, но как-то отошли на второй план. Неужели был солнечный Сочи, региональная конференция по карсту Западного Кавказа и Володя Резван, прервавший заседание:

Товарищи, мы только что получили сообщение с хребта Алек. В пещере Ручейная сломал ногу новомосковский спелеотурист. Всех, кто имеет снаряжение и соответствующий опыт, прошу принять участие в спасательных работах. Выезд через час, машина уже вышла.

Что было потом? Суета сборов. Приходится расставаться с присутствующими на конференции зарубежными коллегами, в том числе с участниками планировавшейся по ее окончании нашей совместной с поляками вылазки в другую пещеру Алека – Осеннюю. Болгарин Йордан Христов протягивает Шалыге свою решетку [1] – может быть, пригодится? Мы не привлекаем иностранцев к спасработам, но предложить помощь – дело чести каждого.

В пятиместном спасательном «УАЗике» битком народу. Впору подавать заявку в книгу рекордов Гиннеса. Водитель, врач, шестеро спасателей со своими рюкзаками, спасфондом, продовольствием и радист с радиостанцией! И вся эта куча ввинчивается в ночной серпантин горной дороги.

Неужели все это было?

Буковая поляна необычно пустынна. Мы с Киселевым помним ее другой – уставленную палатками. От них сейчас остались только решетчатые настилы из жердей и веток: так на Кавказе устанавливают палатки. Поставишь прямо на землю – смоет при первом же ливне.

На досчатом столе посреди поляны – следы подготовки к нехитрой трапезе. Игорь Пономарев, морщась от едкого дыма, машет дощечкой над несговорчивым буковым костром. Рафал Кардаш, Анджей Чишевски и Артур Шмигельски размягченно щурятся на солнышко. Поляки накупались в водопадах Осенней, пока мы доставали новомосковца из Ручейной. Пройти ниже -250 полякам не удалось. Все в будущем!

Беру гитару:

Вот мы опять

на поляне на Буковой.

Вот и опять

мы тревожим Кавказ.

Сколько всего

было тут между буками!

Столько всего,

что мы вспомним не раз.

Сумрак и дождь

над Алеком сгущаются:

Видно, нас ждет

неплохая вода!

Польская речь

с речью русской мешается...

Нам наших встреч

не забыть никогда [2].

* * *

Оглядываясь в недалекое, в общем-то, прошлое – на какие-то 20-30 лет назад, вижу темноту.

Я знаю только то, что было при мне. 1978 год можно считать годом рождения кейвинга в Восточном Казахстане. Нашлись единомышленники в других городах республики: Алма-ате, Джамбуле, Целинограде, Актюбинске. Но что было раньше? Ведь мы были не первыми. Кто-то из наших предшественников вот также, как мы сейчас, сидел на Буковой поляне, смотрел на те же буки, что под порывами налетающего с близкого моря ветерка осыпают нас каплями зацепившегося за листья дождя. Кто они?

Как получается, что целые поколенья уходят, не оставляя следа? След затерян, но он остается – в отдельных документах, воспоминаниях рассеянных по всему свету некогда шедших плечо к плечу людей. С каждым годом эта ниточка все тоньше.

И в круженье беспечном

Оглянись набегу и пойми:

Эти горы не вечны,

А тем более – мы...

* * *

Такой ниточкой между прошлым и настоящим оставался Владимир Николаевич Толмачев, бессменный предводитель Алма-атинских спелеологов последних двух десятилетий. Но ведь должны были быть и другие?

Постепенно, как пишут в детективах, круг поиска сужался.

Первыми отозвались лидеры действующих спелеосекций.

«Здравствуй, Костя. Не могу встретиться с Толмачевым: то у него сессия, то куда-то уехал. У него есть какие-то материалы, касающиеся самого начала. А пока выдаю то, что сохранилось в моей памяти.

Первое организационное собрание Алма-атинской городской спелеологической секции (АГСС) было в декабре 1963 года. Сохранились две фамилии людей, стоявших у самых истоков – Стефаненко и Полуэктов. Полуэктов сейчас живет в Тольятти. Больше у меня ничего нет. Далее громадный пробел, в котором где-то в отрыве от земли витают фамилии Кима Т.А. и Липиной Е.П. О Киме не знаю вообще ничего, но Липина в свое время, кажется, была достаточно сильна, имея в активе первопрохождение пещеры Примусная на Кавказе где-то в 74 году. Ее я застал уже преподавателем школы предлагерной подготовки 78 года: читала мне лекции по программе ШПП и очень даже хорошо читала, без дураков знала дело. Где-то к началу 70-х относится начало спелеокарьеры Толмачева. Володя никогда ничего о себе толком не рассказывал, и что было до моего прихода в 77-м году – не знаю.

... К 79-му году народ разбрелся в разные стороны. Большинство – из-за распределения после окончания института – костяк секции был из студентов Казахского Политехнического Института, геологоразведочный факультет. Я не исключение, но причины другие – женитьба, альпинизм, работа. Остался только Толмачев, и лишь благодаря ему, терпеливо собиравшему все новые и новые группы, что-то осталось.

Толмачев – фигура неординарная и самая, я бы сказал, выносливая. Это единственный человек, который, подобно мощному столбу, держал и держал те непрерывные развалины, которые назывались АГСС. Ему и только ему мы обязаны тем, что мы есть».

В письме Саши Шакалова, руководителя одной из столичных секций, в едином аккорде звучат характерные струны того времени. И не только того. Все наши болячки проступают в этих строках: отсутствие неформальной связи между поколениями, недостаток внимания к «старикам», скромно и неутомимо приносящим на алтарь Дела свое время, личное благополучие, здоровье.

Информации негусто, но уже что-то есть. Редкий пунктир по целине провала в памяти.

Просматриваю архивы переписки конца 70-х, перебираю странички прошлого. Так, а это что?

«... Коротко о себе. Толмачев Владимир Николаевич, 1947 года рождения. Спелео занимаюсь с 1971 года. В настоящее время являюсь председателем спелеокомиссии Казтурсовета. Так как с 21 мая 79 года уезжаю в поля, вместо меня остается Липина Елена Павловна. Все данные прошу высылать ей..».

И все. За всю, более чем десятилетнюю, нашу переписку, о себе больше ни слова. Но Толмачев всегда старался сделать даже больше того, что мог.

Ниточка потянулась глубже.

* * *

Наши палатки на Буковой поляне закутались в полиэтилен, нахохлились на деревянных настилах. Пока ясно, но на Кавказе ливни не предупреждают о своем появлении.

Буковый дым едок. Морщимся, но так хорошо, что есть этот дым! Что нет дождя! Чача – виноградная водка, на этот раз слабовата, но полякам нравится. Жаль все-таки, что не удалось поработать вместе в Осенней!

Солнце лучом

прорвалось через облако.

Рядом плечо –

твой товарищ и брат.

Он из Москвы,

из Варшавы иль Вроцлава –

Не различить

в рыжих бликах костра.

Пусть не всегда

удается, что хочется,

С гулом вода

по колодцам идет,

Майский Алек

нам не раз еще вспомнится

Там, в городах,

где разлука нас ждет.

Да, вот так же, почти четверть века назад, сидели здесь наши предшественники-казахстанцы. Смотрели на огонь, собирали  снаряжение,  готовясь к штурму еще неизвестных пропастей Западного Кавказа. Они смогли вписать несколько слов в летопись спелеологических исследований Алека, историю советского кейвинга. И надо постараться прочитать эти слова через дымку времени.

Толмачев – молодец Старый Крот! – прислал уникальные документы: протоколы первых собраний Алма-атинской спелеосекции в начале 60-х, в том числе «Историческую справку о развитии спелеотуризма в Казахстане», составленную В.И.Полуэктовым в 1968 году и «Тезисы о развитии спелеотуризма в Казахстане в период 1963-69г.г». Липиной Е.П.

Вчитаемся в эти, может быть,  скучноватые  строчки, собранные из разных писем, справок, записок и протоколов. Если же, мой Уважаемый Читатель, Вас мало интересует история казахстанского кейвинга, перелистните эти странички. И не удивляйтесь, если со временем кто-нибудь вот также обойдет своим вниманием то, что некогда было пройдено Вами...

Первая в Казахстане секция спелеотуризма возникла в Алма-ате в ноябре 1963 года. Толчком для этого послужило открытие в Заилийском Алатау на леднике Богдановича пещеры Октябрьская.

Нашел пещеру будущий председатель секции Виктор Иванович Полуэктов. Случилось это 30 сентября 1963 года, а уже 9 октября В.Полуэктов и А.Аратцев произвели разведку пещеры. Через месяц 6-9 ноября группа в составе 9 человек: Анатолий

Аратцев, Владимир Хамов, Александр Ветринский, Леонид Калин, Роза Кирсанова, Рита Терещенко, Л.Голубев, Виктор Мельчаков, под руководством В.Полуэктова, обследовала пещеру, произведя ее фото и топосъемку, 10 декабря состоялось организационное собрание АГСС, на котором присутствовало 19 человек. Примечательна повестка собрания: от нее так и веет забытыми запахами прошлого.

1. Информация В.Полуэктова о спелеотуризме.

2. Выборы бюро секции.

3. Составление плана работы секции на декабрь месяц.

4. Об экспедиции в каменную пещеру.

5. Об окончании исследования пещеры на леднике Богдановича.

Впервые пещеру до конца прошла группа в составе 19 человек под руководством В. Хамова 22 декабря 1963 года.

Еще до этого, 13 октября 1963 года, В.Полуэктов открывает на леднике Туюксу Заилийского Алатау пещеру Плоскую. 1 декабря  группа  в  составе  Л.Калинин,  А.Ветринский, Н.Байсаров, В.Хамов, Г.Комова,  В.Бочаров,  Р.Кирсанова, Р.Терещенко и В.Полуэктов произвела обследование пещеры Плоская, пройдя в теле ледника 80 метров.

Следуя решению организационного собрания, в мае 1964 года спелеологи Алма-аты произвели первый многодневный разведочный поход в поисках «каменной» пещеры в долине реки Чилик. походе участвовали: В.Зозуля – руководитель, Л.Калин, Р.Кирсанова, Р.Терещенко, Н.Байсаров, Геннадий Грицков, П.Печерских, Борис Воробцов, В.Полуэктов, А.Ветринский. Разведка не подтвердила сведений о наличии крупной пещеры на южных склонах Заилийского Алатау.

В июне 1964 года В.Полуэктов в качестве инструктора принимает участие в сборе подготовки младших инструкторов спелеотуризма на Южном Урале.

Первые «каменные» пещеры появились на счету алмаатинцев после ноябрьской 1964 года экспедиции на юге Казахстана в районе хребта Даубаба и в верховьях реки Каиршакты на юго-восточном склоне Боролдайских гор. В разведке принимали участие Алла Кукина, Г.Грицков, О.Шерман, Н.Байсаров, П.Печерских,  В.Трофимов  под  руководством В.Полуэктова. В верховьях Каиршакты были открыты 4 пещеры, где обнаружены колония летучих мышей и пещерный жемчуг. Обследована также пещера Сталактитка близ села Ванновки. С 29 апреля по 9 мая еще одна группа произвела разведку на хребте Каратау по рекам Бугунь, Бала-Бугунь, Кашкарата, Боролдай. В походе под руководством В.Полуэктова участвовали В.Есенкина, Геннадий Шлемов, Владимир Касьянов, А.Ветринский, Н.Байсаров. Из девяти обследованных пещер вновь открыто семь, в том числе пещера Акмечеть-Аулие.

В июле 1965 года алмаатинцы В.Полуэктов и А.Кукина принимают участие в, первом тогда в стране, спелеолагере в Крыму, где В.Полуэктов работал начальником 1 смены лагеря. В августе того же года та же двойка казахстанцев, вместе с пятью спелеологами других городов страны, устанавливает рекорд спуска в естественные карстовые полости СССР, достигнув глубины -350 метров в пещере Назаровская на хребте Алек. Позднейшие измерения дали отметку старого дна Назаровской -320, но рекорд, как уже было сказано ранее, состоялся. И казахстанцы приняли в нем не последнее участие, если учесть, что В.Полуэктов, как инструктор сбора, руководил спуском.

В августе того же года Алма-атинская группа под руководством Г.Грицкова предпринимает неудачную попытку поиска пещер в Восточном Казахстане, отступив из-за неблагоприятных погодных условий.

В октябре 1966 года впервые в составе Алма-атинских экспедиций появляются представители других городов Казахстана. В обследовании среднего течения реки Угам на юге Казахстана, когда в ущелье Максалбай было открыто три пещеры, под руководством В.Полуэктова принимали участие от Алма-аты Е.Саенко, А.Полуэктова, В.Семенов, Г.Ткачук, М.Ишанкулов, Ю.Бородкин; от Джамбула М.Захаров и М.Исламбаев; от Чимкента Н.Ахроменко.

В мае 1967 года совместная экспедиция алмаатинцев и чимкентцев открыла 17 пещер в долинах рек Бугунь, Бала-Бугунь и, в основном, в нижнем течении реки Кашкарата.

В сентябре 1967 года проводится Республиканская экспедиция с целью поиска пещер в хребтах Угамский и Таласский Алатау. Среди 15 членов экспедиции под бессменным руководством В.Полуэктова алмаатинцы Александр Шатохин, Ю.Долгих, А.Коваль, Г.Курочка, А.Полуэктова, М.Ильясов; чимкентцы С.Ходжаев и А.Михеев; В.Козлов и Э.Молдалиев из Ленгера; М.Захаров, М.Ислаибаев и Л.Каплун из Джамбула. Силами этой команды исследовано 17 пещер в ущельях Макбалсай, Алмылысай и в долине реки Сайрам.

В период с 5 по 13 ноября проводится поход по южной границе Аксу-Джабагалинского заповедника. В числе 12 участников Е.Саенко, Ю.Долгих, А.Клестер, В.Хамов, А.Полуэктова, Галина Валеева, В.Полуэктов (руководитель) из Алма-аты; четверка чимкентцев во главе с Н.Шеньшиной, а также представитель Красноярска Борис Мартюшев. Экспедиции посчастливилось открыть 6 пещер и установить рекорд глубины Казахстана, обнаружив и исследовав карстовый провал Кептер-Уя: -35-40 метров.

Кейвинг в Казахстане набирает силу, поднимается на новые высоты. В ноябре 1967 года алмаатинец В.Касьянов и чимкентец А.Михеев принимают участие в семинаре подготовки руководителей спасательных служб в Крыму.

В декабре того же года в городе Чимкенте создается вторая в республике спелеосекция.

На базе этих двух секций весной 1968 года проводится республиканский сбор руководителей спелеопутешествий. Вот список его участников: В.Полуэктов – руководитель, М.Ильясов – инструктор сбора (оба из Алма-аты), их соклубники Е.Савенко, Г.Валеева, Е.Липина, Ю.Корнеев, З.Ковкова; С.Ходжаев – инструктор сбора из Чимкента и его соклубники Г.Савина, А.Чернышов, Б.Есетов; джамбульцы А.Розыкулов и Л.Яркеева. Во время сбора открыто 6 новых пещер.

Но во всесоюзных спелеофорумах по-прежнему представлены только алмаатинцы. С 26 июля по 14 августа 1968 года во 2-й смене Крымского спелеолагеря принимают участие Е.Савенко и Г.Валеева. В августе А.Шатохин и В.Полуэктов участвуют в экспедиции по исследованию Красной пещеры (Кизил-Коба) в Крыму.

В сентябре 1968 года чимкентская секция настолько окрепла, что под руководством С.Ходжаева проводит самостоятельную экспедицию по разведке пещер в долине реки Угам, которой удается открыть 10 новых пещер.

* * *

Постепенно спелеотуризм в Казахстане набирает обороты. Появляются дееспособные секции в Чимкенте, Джамбуле, пробиваются первые ростки в других городах республики. Но близок уже сокрушительный удар. В 1969 году уезжает из Алма-аты первый председатель АГСС и главный мотор всего дела Виктор Иванович Полуэктов.

Тот, кто недооценивает роль лидера в развитии любого дела, крепко ошибается. Личность в истории – это, образно говоря, рулевое управление, система ориентации и стабилизации процесса, коллектив, общество – его наполнитель и двигатель. Мощь без руля беспомощна и опасна. Появляется лидер, несущий идею, тратящий свои силы и энергию на ее воплощение – и дело движется. Уходит лидер, и, если не успел, не смог или не захотел подготовить себе замену – все. Дело, какое-то время еще двигаясь по инерции, начинает умирать.

Полуэктов уехал, и спелеотуризм в Казахстане пошел на спад. Но это не сразу становится заметно. Велика еще инерция, сообщенная Полуэктовым. Председателем республиканской спелеосекции становится Е.П.Липина. В отчете на имя председателя Центральной секции спелеотуризма в  Москве В.В.Илюхина она пишет:

«В мае 1969 года состоялся республиканский семинар по подготовке  руководителей  спелеотуризма.  Для проведения теоретических и практических занятий из Москвы был вызван инструктор по спелеотуризму О.Васильев. В семинаре принимали участие 18 человек (Алма-ата – 10, Чимкент – 5, Джамбул – 3).

Было открыто и исследовано 5 пещер.

Четыре спелеолога из Казахстана Ким Т. и Липина Е. Из Алма-аты, Лымарь В. и Литовка В. из Чимкента в августе 1969 года прошли обучение в спелеолагере на Кавказе по программе первого года. В октябре Алма-атинские спелеотуристы приняли участие в областных соревнованиях по туристскому ориентированию и заняли 4-е место.

В сентябре 1969 года была организована секция спелеотуризма в г. Караганде. Председатель секции – Тычинин В.

В октябре 1969 года Чимкентская секция спелеотуризма провела экспедицию по разведке пещер в хребте Коржан-тау.

В ноябре совершены походы Алма-атинских спелеологов в пещеру Октябрьская на леднике Богдановича, а также во вновь открытые пещеры Туюк-Су.

В настоящее время самым больным  вопросом  является отсутствие опытных спелеологических кадров, что отрицательно сказывается на исследовании данного карстового района.

В Казахстане с отъездом В.Полуэктова нет ни одного инструктора спелеотуризма, поэтому в ближайшие годы нужно употребить все силы на подготовку спелеологов. Желательно активно привлекать казахстанцев к союзным мероприятиям».

В этой записке первые следы подступающего регресса.

Яркой звездой прокатился красноярец Полуэктов по небосклону казахстанского кейвинга. С его уходом казахстанский кейвинг с начала 70-х растерял почти все свои завоевания, людей. Борьбу за выживание принял на свои плечи алмаатинец Владимир Николаевич Толмачев, взяв на себя тяжкое бремя лидирования в официальном республиканском спелеотуризме.

Одна за другой затухали возникшие было секции в городах Казахстана – привычной «полуэктовской» поддержки из центра не стало, а своих сил и заинтересованности надолго не хватило.

Мы уже говорили о том, что и сама система, в которой был вынужден существовать советский спелеотуризм, не располагала к беспрепятственному его развитию. Лидеры постоянно находились под прессингом отрицательных стрессов в результате неизбежных контактов с представителями туристической власти. Понятно, что и Полуэктов не являлся исключением из этого печального правила.

В числе других бесценных документов Толмачев прислал адрес В.И.Полуэктова. И вот – я держу в руках его долгожданное письмо:

«Причиной распада секции после моего отъезда было, на мой взгляд, отсутствие в ней настоящих энтузиастов».

Ну как тут не вспомнить крылатую фразу: «Энтузиазм – вещь хорошая, но, к сожалению, – скоропортящаяся!» Это с одной стороны, а с другой... Нужно любить Дело по-настоящему, чтобы не дрогнуть перед трудностями рутинных будней. Но вернемся к письму Полуэктова.

«... Я отдал ей (секции) немало сил и времени в ущерб семье и личной карьере. Поддержки со стороны Казахского совета по туризму и экскурсиям и Центральной спелеосекции фактически не было. Наоборот. Например, по результатам наших экспедиций на юг Казахстана мы составили отчет с рекомендацией использовать открытые нами пещеры как туристско-экскурсионные объекты. Отчет отправили на конкурс (всесоюзный). Центральный совет присудил нам первое место. Илюхин оскорбился и настоял, чтобы 1 место вообще не присуждали, и нам – победителям конкурса, присвоили серебряные медали.

С Илюхиным отношения и вообще были прохладные. На заседаниях Центральной секции спелеотуризма в Москве я его резко критиковал за фактический саботаж в руководстве спелеотуризмом страны. В результате он где-то перехватил вызов, который должен был прийти из Центрального совета на мое имя для участия в первой зарубежной поездке наших спелеологов в Болгарию. Поехали более сговорчивые Р.Сайфи и И.Ефремов [3].

Да, а медали эти долго шли в Казахстан. Я их так и не дождался. Очень устал и фактически сбежал от этих проблем».

Вот так казахстанские спелеологи не смогли открыть счет международным контактам. А ведь вполне может быть, что именно эта, несостоявшаяся из-за политических интриг, поездка добавила бы энергии лидеру казахстанского спелеотуризма, подняло бы настроение, прибавила сил. И сохранила бы для республиканского кейвинга еще на несколько лет.

Почему, вместо того, чтобы беречь своих лидеров, мы так и норовим их побольней ударить?

* * *

То, что не удалось четверть века назад, сделали мы. С середины 80-х наши международные экспедиции  все  чаще прорывались сквозь административно-бюрократические препоны всех уровней. Стремление людей всего мира друг к другу неодолимо. Ведь все мы жители одной, такой маленькой, планеты Земля. Такой прекрасной, пока стоят на ней вот эти буки в лохмотьях влажных мхов, горит костер, бросающий рыжие блики на лица сидящих у огня друзей. Пока есть пещеры и небо, к которому можно вернуться. И так ли важно, из какой ты страны, какой национальности и какого цвета твои глаза или кожа?

Он нас найдет

на Алтае иль в Кракове

Этот меандр

и ревущий каскад.

Переплетен

предвечерними красками

Дымный костер

и туманный закат.

Мы на ладонях,

веревкой изъеденных,

Равно несем

беззащитный наш мир:

Ведь на краю

у колодца последнего

Так одинаково

счастливы мы.

Н О В А Я  В О Л Н А.

Может ли пшеница взойти на скалах, где нет земли? Могут ли расти деревья в отсутствии воды? Может ли развиваться кейвинг, если нет пещер?

Ах, как хотелось бы рассказать о великолепных подземных дворцах Казахстана! Поведать о трудных штурмах закилометровых пропастей, рассказать об интереснейших приключениях в сетях подземных лабиринтов!

Не получается. Природа, столь щедрая к нашей республике в других отношениях, явно пожадничала в плане подземных чудес.

Пещеры и горы почти неразделимы. Хотя мы знаем, на примере той же Украины, что достаточно 30-метрового пласта карстующихся пород, чтобы породить величайшие гипсовые лабиринты мира. Куда только не стремились в прошлом и не отправляются сегодня поисковые экспедиции казахстанских спелеологов! Исхожен вдоль и поперек Каратау, обшарены высокогорные плато Улучура и Сысунгена, хребет Коржан-тау, поисковые группы поднимаются на Угам, работают в приграничных с Узбекистаном районах.

Улов весьма невелик. Десятки и сотни мелких пещерок и колодчиков.  И  практически  ничего серьезного. Откроем «Перечень классифицированных пещер [4]». При взгляде на скупые строчки классификатора становится грустно. Что ж, что имеем, тому и рады. Тем более, что где-то таятся еще не открытые...

Первое место среди казахстанских пещер занимает пропасть Улучурская (-250 м при протяженности 1500 м), расположенная на одноименном плато под Чимкентом, на хребте Каржантау. Второе место по глубине принадлежит пещере Весенняя на плато Боролдай-тау: -200 при протяженности 300 метров, а по протяженности – пещере Сысунгенская (-130 х 560 метров), расположенной по соседству с Улучурской. На третьем месте по глубине – шахта Ленинская на Боролдае (-180 при протяженности 196 м).

Вот и все. Остальные известные пещеры Казахстана при весьма  скромной  протяженности  даже  не  переваливают 100-метровую отметку глубины. Мы не говорим о постоянно меняющих свою форму ледниковых пещерах, подобных Октябрьской на леднике Богдановича, породившей алматинскую спелеосекцию – это особый раздел кейвинга.

Так могут ли быть спелеологи без пещер?

Могут. Иначе не было бы тридцатилетней истории казахстанского кейвинга. Ниточка не прервалась. На смену уходящим поколениям спелеологов, их секциям и лидерам пришли новые. Мы не можем не сказать о них, кейверах конца 70-х – начала 90-х.

* * *

Настойчивость Толмачева принесла свои плоды. (А может ли кто-нибудь сказать чего ему это стоило?) В начале 80-х начинается новый подъем АГСС. Связан он прежде всего с появлением в рядах секции новых лидеров, способных вести за собой экспедиции,  проводить  занятия,  тренировки,  готовить подрастающую смену. Такими лидерами новой волны стали Шабанов Николай Васильевич, Негреба Александр Николаевич и Шакалов Александр Анатольевич.

Самый верный выбор сделал Александр Шакалов – он начал работу с учащимися школ города. С осени 82 года Шакалов начинает тренировать школьников сначала в школе N42, потом на базе республиканского Дворца пионеров. Что скажешь, Саша?

«На удивление получилось очень даже неплохо, вскоре возник довольно стабильный коллектив школьников, к которому примкнули старики, и в 83 году этот состав выезжал на Сумган. Ты это помнишь».

Помню, конечно. Экспедиция «Сумган-83» стала первой по масштабам и массовому участию представителей различных спе-леоколлективов  Казахстана экспедицией новой волны. Кутук-Сумган принял нас доброжелательно, спаяв дружбой и общими планами. Рассказывай дальше.

« С осени 83 года все сосредотачивается в Республиканском Дворце пионеров, проходит новый набор, впервые ведутся плановые занятия, планируется работа, составляется долговременная программа подготовки кадров и экспедиций.

В 84 году – первые самостоятельные выезды на Южный Урал и в Ошскую область. Состав секции вырастает до 50 человек.

В 85 году мальчишки уже самостоятельно водят группы на Боролдай, Ош, осенью выезжаем в Красноярск. Но... в этом же году появляются яркие признаки болезни роста, и, как результат, раскол секции. Появляется четверка, которая основывает клуб «Плутоний», лидер Гриша Мацапей».

Как же! Прекрасно помню, как в экспедиции «Сумган-85», Гриша Мацапей отметил свой уход в армию впечатляющим спуском во входную шахту пропасти. Все бы ничего, но перед этим он получил ответственное задание спустить в пропасть гитару – инструмент в экспедиции первостепеннной важности. Мацапей привязал гитару за спину, завис над шахтой, но в момент начала  спуска,  видимо,  потерял  контроль за спусковым устройством и сквозанул вниз с такой скоростью, что страхующие даже испугались. Результатом был гулкий удар, донесшийся из колодца. Мы поняли, что музыке – конец. Гриша со всего маху совершил посадку на снежный конус дна шахты, использовав вместо подушки гитару.

«Гришу призвали в армию, и с 86 года мы начали нести непрерывные потери от уходящих призывников. В 87-88 годах в рядах было до семидесяти процентов состава секции».

Закономерный процесс для секции, вырастающей из учащихся общеобразовательных школ. Самое обидное, что практически все наши выпускники не попали в те части, где они могли бы использовать свою подготовку и умения, приобретенные в спелеологических секциях и экспедициях. Советские военкоматы даром едят свой хлеб, переучивая ученых и обучая неподготовленных. Пропадают знания и специальные умения тысяч специально еще до армии подготовленных парней, готовых работать в экстремальных условиях. Военная система бывшего СССР вобрала в себя все недостатки и язвы уродливого строя советов. Глас вопиющего в пустыне.

«В 1988, юбилейном для советского (и для мирового! – зам. мои) кейвинга, году АГСС переименовывается  в  Алма-атинский городской клуб спелеологов (АКГС), получивший прописку при городском спортивно-техническом клубе «Икар». Потянулись из армии отслужившие бойцы, и, наконец, начинается качественный подъем. В начале 89 года команда Алма-атинцев, совместно со Старым Осколом, штурмует глубочайшую пещеру Крыма – Солдатскую (-508 м), в пещере Улучурская летняя экспедиция обнаруживает новый ход, декабрьская – замахивается на Киевскую. И только травма участника заставляет отступить.

С момента определения АКГС на базе «Икара» и получения собственного помещения, секция Дворца пионеров занимается только подготовкой кадров для клубов «Плутония» и АКГС – здесь как бы детская площадка. В 89 году нас настигает новый распад, правда, не столь болезненный, как первый – от АКГС отделилась группа ребят-студентов КазПТИ во главе с Валерием Муном и Андреем Паклиным».

* * *

Все зависит не от природы, а от человека. Казалось бы, ну что не заниматься спелеологей в Чимкенте, где вокруг города полно известняков, пещер и других прелестей? Нет же. В Чимкенте так и не зародилась жизнеспособная секция, а вот в равнинном городе Целинограде – пожалуйста! Как-то в Целиноградском клубе попала на глаза карикатура: «Идут соревнования горных туристов!» Среди плоской, как стол, равнины стоит озадаченный судья и смотрит на небольшую кучу земли, на вершине которой гордо высится табличка: «Гора».

Нет гор, нет пещер, и тем не менее в Целинограде возникает секция спелеотуризма. Начало ее деятельности относится к 1982 году, когда первые спелеотуристские вылазки целиноградцев возглавил Иван Евгеньевич Манин. Два года спустя участник тех походов весельчак-гитарист Валерий Велижанин переходит на работу методистом по спорту объединения «Целингазификация». Спелеологи получают в распоряжение спортзал и помещение для сборов в одном из подвалов. Дела пошли веселее.

Размышляя над проблемой занятости молодежи, над привлечением ее к общественнополезному заполнению досуга, мы как-то забываем, что для этого нужны условия. Хотя бы элементарные. Прежде всего – помещение, хоть подвал, где можно собираться не с 9 до 18, а в любое время. Неформальные объединения, подобные секциям и клубам туристов, альпинистов, спортсменов, спелеологов притягивают  подростков,  более взрослую молодежь. Если есть костяк увлеченных людей – «мясо» нарастет. Порой приходят просто от нечего делать: материться в подворотнях противно, а податься некуда. В престижные секции не пробьешься, на платные – нет денег, в остальных – до тошноты заорганизованно и бесцветно. Но нет. Нет поддержки нашим клубам и секциям со стороны властей и меценатов. Нет помещений, даже подвалов. И выживать с каждым годом становится все труднее.

Получив пристанище, целиноградцы резко пошли в гору. В апреле 85-го на первых в Казахстане соревнованиях по спелеотуризму,  проведенных  в  Усть-Каменогорске,  Целиноград представляет команда, ставшая впоследствии костяком ее спе-леоклуба «Лабиринт»: Валерий Велижанин, Сергей Вержанский, Валерий Жуков, Вячеслав Коробко и Елена Тычина. Позднее приходит Игорь Шкитин. В Усть-Каменогорске целиноградцы впервые видят вертикальное снаряжение, которое по возвращении стараниями мастера-универсала Сергея Вержанского начинает появляться в клубе. Команды целиноградских кейверов проводят самостоятельные экспедиции в Кутук-Сумган, участвуют в республиканских поисковках на Улучуре, выезжают с усть-каменогорцами на Саяны. Сергей Вержанский участвует в составе сборной команды Казахстана на Всесоюзных соревнованиях в Свердловской области на реке Исеть в 1989 году, участвует с восточно-казахстанцами в экспедиции 1990 года в глубочайшую пропасть Евразии – Пантюхинскую.

Были бы люди – пещеры найдутся!

* * *

А вот в Джамбуле, где тоже совсем рядом обильные пещерами хребты Каратау, дело не сложилось. В экспедиции 79 года на Боролдай принимали участие джамбульцы Анатолий Иванович Иванов и Александр Литовка. Позднее появился Виктор Колегов, начавший было заниматься с молодежью и участвовать в республиканских спелеомероприятиях. Но... Кто уехал, кто предпочел личные интересы неблагодарному занятию вспахивания спелеоцелины. Также и Павлодар, где слабой звездочкой мелькнул  на  небосклоне  казахстанского  кейвинга  Николай Харьковский.

Иное дело – Актюбинск. И снова во главе упорный, в чем-то жесткий лидер – Владимир Федянин. После республиканской экспедиции 80 года на Боролдай, где принимали участие представители почти всех перечисленных городов Казахстана, бывший спортсмен, альпинист Владимир Федянин увлекся спелеологией. Пещеры потянули цепко и властно. Как всякому конструктивному лидеру, Федянину мало было радоваться в одиночку. И он принялся за создания коллектива единомышленников. Результаты его работы не замедлили сказаться – в уже описанной выше экспедиции в пропасть Улучурскую – его первые воспитанники.

Вспоминаю нашу с Федяниным встречу на Сумгане в августе 83-го. Экспедиция закончена. Мы уходим. В который раз уходим, не зная, вернемся ли.

Как нарочно, с утра прояснело небо. Вчера, выходя из отверстого жерла пропасти, мы умывались небесным душем. Плотные струи дождя совсем по-кавказски хлещут мокрую землю. Страхующие и дежурные у костра не снимают зеленой резины гидрокостюмов – диковинными лягушками смотрятся они среди березок!

И надо же – с утра солнце! И Сумган улыбается нам на прощание. Я не спешу. Ведь это только начало расставаний. Скоро уедут по своим городам новые и старые друзья, и мы едем, унося в себе нестихающую горечь разлуки.

Как красиво вокруг! Мы смотрим в сумрачный зев Пропасти, поманившей нас мимолетной удачей. Нет сил оторваться, шагнуть прочь. Отойди – все канет, рухнет, и нет сил, чтобы удержать. Останется лишь память. Память умирает только тогда, когда умираем мы.

Когда-то в августе все было так обычно:

И запах трав, и скалы над Сумганом,

Что вниз уходят, сумрачно набычась,

И мы – толпой стоящие у края,

И мы – поющие под вторящее эхо!

И мы – по горло в глиняном сифоне!

Усталость, сном смыкающая веки,

И гул реки – прекрасней всех симфоний!

Все было, было, было, было, было!

И кануло... И только тут, очнувшись,

Мы поняли – чего сейчас лишились,

В бесславье дел вседневных окунувшись.

А мы – поющие под вторящее эхо,

А мы – сквозь глину рвущиеся к цели,

Остались там – в сверканьи глаз и смеха...

Там, в августе, далеком и бесценном [5].

Время идти. Мгновения молчания, удар каской о край пропасти. Мы еще вернемся. Ребята цепочкой потянулись с Южной площадки. Остаюсь один. Спиной ощущаю чей-то взгляд – цепкие глаза Володи Федянина:

Право последнего?

Да. Мне просто надо побыть наедине с Сумганом.

Шеф прощается... – щелчок затвором фотоаппарата.

* * *

С тех пор мы не виделись. Но актюбинский клуб спелеологов «Азия», позднее переименованный в «Пилигрим» продолжал восхождение к вершинам кейвинга. Проводятся экспедиции в классические спелеорайоны Крыма, Кугитанга, Южного Урала. Перебирается в Актюбинск Усть-Каменогорский спелеолог Ербол Курмангалиев, Федянин начинает приглядываться к Кавказу.

И можно быть уверенным – доберется.

Если не вмешается в нашу жизнь нечто, сильнее нас...