Алексей Шелепин Фото: Владимир Травин, Александр Орел
ШЕСТОЙ "СИФОН"
National Geographic Россия №3, 2005
На
металлическом мостике, переброшенном над прозрачными водами
подземной реки специально для экскурсантов, толпятся провожающие.
В футболках, без касок, с одними фонарями, они выглядят довольно
странно на фоне наших гидрокостюмов и кучи транспортных мешков.
Мы - команда, объединяющая симферопольских и московских спелеологов,
- уходим в самую дальнюю и наиболее перспективную часть пещеры
Красная.
Трудности начинаются с первых шагов. Двое из участников группы
не могут перешагнуть психологический барьер и поднырнуть под
свод входного сифона двухметровой длины (сифоном спелеологи
называют полностью затопленный участок хода). Ни я, ни встревоженные
зрители ничем не можем им помочь. Отчаянные попытки погрузиться
с головой без акваланга в холодную бездну заканчиваются через
три часа. Десятки и даже сотни людей за многолетние исследования
Красной преодолевали эту преграду, однако чужой опыт здесь
не имеет значения. Каждый раз, набирая в легкие запас воздуха,
приходится гнать прочь назойливые мысли: а вдруг, а если...
Можно представить, каково было первопроходцу сифона, геологу
и карстоведу Виктору Николаевичу Дублянскому, когда он почти
полвека назад, имея только ласты и маску, нырнул под каменный
потолок и поплыл в неизвестность. В этом сифоне погибли два
человека, один - в восьмидесятых годах, другой - уже в новом
веке.
Исследование пещеры, тем более такой сложной, как Красная
(второе ее название - Кизил-Коба), всегда складывается из
достижений (и, увы, неудач) многих экспедиций. Работы проводятся
как учеными, так и спортсменами-энтузиастами. Геология и гидрология,
карстоведение и топография, инженерная смекалка и личные качества
спелеолога - только все вместе может привести к желаемому
результату. А результатом является всегда открытие: новых
полостей, водоемов, необычных минералов, слепых животных,
следов прошедших эпох. Вход в Красную (название свое она получила
из-за красноватого цвета известняков на окружающих вход обрывах)
находится всего в часе езды от Симферополя, в живописной,
заросшей лесом долине, врезающейся в склон Долгоруковской
Яйлы - открытого ветрам каменистого плоскогорья.
История освоения человеком этой пещеры уходит в далекие времена,
когда она была укрытием от непогоды и хранилищем вина: недалеко
от входа археологи нашли обломки больших остродонных амфор
III-IV веков. Еще раньше, в VII-VI веках до новой эры, в зале
Большой Вестибюль исполняли различные обряды, а туфовая площадка,
высящаяся тридцатиметровым уступом над ущельем реки, была
местом хранения зерна. В 1913 году в результате археологических
раскопок недалеко от входа в пещеру были найдены первые материальные
свидетельства древней культуры, позже получившей название
кизилкобинской. Кизилкобинцы - земледельцы и скотоводы - жили
в первом тысячелетии до новой эры вдоль всего северного склона
Крымских гор, соседствуя с таврами на юге и скифами на севере.
Первое описание Красной дал швейцарский путешественник Дюбуа
де Монпере в середине XIX века. Он писал о добываемой в пещере
красной глине, которую использовали для изготовления курительных
трубок высшего качества, и о том, как целый день шел по галереям,
но так и не достиг конца "из-за недостатка пищи и воздуха".
В
начале прошлого века активную разработку местного туфа начал
князь Долгоруков, чьим именем названа вся яйла - это были
его земли.
В первой половине XX века энтузиасты, вооруженные коптилками
и свечами, неоднократно пытались продвинуться в глубь пещеры.
С тех времен на ее стенах остались стрелки и до сих пор хорошо
читаемые надписи вроде "Хода нет. Стаховский, Сухоруков,
1915". К середине века было составлено несколько схем
галерей ближней части пещеры.
Комплексные исследования Красной начались в конце пятидесятых
годов прошлого века, одновременно с возникновением в СССР
спелеологии, когда практически одновременно в Крыму, Москве
и Красноярске были организованы первые спелеосекции. С 1958
года пещера каждый год "удлинялась" на несколько
километров. Свечи сменились на электрические фонари, разрабатывалась
методика топосъемки и научных измерений, впервые организовывались
подземные лагеря, проводились первые в стране эксперименты
по окрашиванию воды в подземных потоках, позволявшие прояснять
направление течения пещерных рек. Совершенствовались снаряжение
и спелеологическая экипировка.
К 1962 году после пятилетних исследований и нескольких больших
экспедиций на карту было нанесено около 12 километров подземных
ходов вдоль Краснопещерной реки, текущей в Красной по всей
ее длине, и пещера стала самой длинной в СССР (она и сейчас
остается одной из наиболее длинных и красивых пещер в известняках
на территории бывшего Союза). Дальше путь первопроходцам преградили
узкие места и завалы, до последнего времени остававшиеся непреодолимыми.
Цель нашей нынешней экспедиции - поиск загадочного Шестого
сифона. Он спрятан под завалом сцепившихся глыб, готовых рухнуть
от удара молотка или даже от неосторожного движения ноги.
Шестой сифон расположен дальше всего от входа в пещеру. Это
"дверь", дающая реальный шанс пройти в новые галереи,
которые, как можно с высокой вероятностью предполагать, тянутся
на километры и связывают Красную с соседней пещерой, носящей
название Провал.
Предыдущий, Пятый сифон при малой воде открыт - под потолком
остается воздушный зазор, благодаря тому что в стенке "подпирающего"
сифонное озеро гура (натечного образования в виде плотины,
перегораживающей русло реки) полвека назад был прорублен желоб
для стока воды.
Нам пришлось преодолевать этот сифон в паводок, прижимаясь
губами к потолку, когда, как и во времена первопроходцев,
под потолком было всего лишь пять сантиметров воздуха, - и
так на протяжении двадцати пяти метров... Да к тому же потолок
неровный, местами опускается в воду, местами из него торчат
короткие острые сталактиты, и надо искать "фарватер".
Налегке еще можно было пройти, а вот при попытках протащить
мешок волна поднималась до потолка, и нужно было обладать
изрядным самообладанием, чтобы сохранить необходимое спокойствие
и не потерять направление движения. Некоторое время это мне
удавалось, но я так прижался к потолку, что даже порвал капюшон
гидрокостюма, не заметив этого. Пришлось повернуть, поставить
лагерь и ждать еще сутки, когда вода спадет.
После Пятого сифона начинается самая красивая и сложная часть
пещеры: все время в воде, то идешь, то плывешь, то перелезаешь
через гуры. Переплыв очередное глубокое озеро, мы оказались
у поднимающейся прямо из воды отвесной стены натека, с которого
лила вода. Это Каскад Космонавтов, шестиметровой высоты водопад.
Но веревок, висевших здесь со времен первопроходцев, не было!
Гладкий натек с льющейся по нему водой. Что же делать? Стало
абсолютно очевидно, что просто так не влезть. Но у нас был
с собой скальный молоток, и, по очереди подплывая к стене,
мы за час-полтора выдолбили в ней три маленькие зацепки чуть
выше воды. Наконец, нащупав ногой углубление в стене, я встал
по ноздри в воде, на плечи мне залез товарищ - и вся пирамида
рухнула в воду. Сплавали обратно на отмель, отдохнули, и со
второго раза получилось.
Сифоны, озера, галереи, водопады, каскады следуют один за
другим, и наконец стены раздвигаются, и галерея Прорванных
Гуров приводит нас в таинственный Пятый Обвальный зал. Здесь
пещера пока кончается. В зале много ходов, можно очень долго
лазить по щелям между огромными блоками и камнями поменьше.
Но далеко уйти не удается: все ходы выглядят тупиковыми, и
непонятно, куда идти. Река вытекает из-под завала. Еще в 1971
году севастопольские спелеологи обнаружили проход к месту
выше по течению, где оказался еще один сифон - Шестой. После
1974 года возле него никто не бывал, и на долгие годы он стал
легендой. Никто не мог найти этот заветный проход в завале
в течение почти тридцати лет, и многие стали говорить, что
Шестого сифона вообще не существует.
Я здесь уже третий раз. Первые два "захода" ушли
на то, чтобы хоть что-то понять в этом лабиринте, сделать
топосъемку и сравнить ее с имевшейся. Проход к сифону должен
начинаться под стеной в дальнем углу зала. Но там его точно
нет - глина, мелкие камни. Речка вытекает из совершенно непроходимых
щелей. Если выбраться на верхние этажи, то там все наглухо
перекрыто натеками. Ход второго этажа заблокирован вывалом
породы, и, хотя сквозь щели и дует ветер, пройти там без длительной
"осады" совершенно нереально, в чем наша команда
за два дня работ лишний раз убедилась.
Остается искать проход между глыбами в центре зала. Тем более
что там в небольшой камере на камне лежит севастопольская
газета начала семидесятых. Листы ее уже невозможно разделить,
на первой странице - перепечатка статьи о Леониде Брежневе
из польского журнала. Уже в который раз ползем между камнями
завала вдоль русла крохотного ручейка, и так метров двадцать.
Все, дальше хода нет. Вернувшись немного назад, вижу, что
вбок уходит щель. Расширяем, пролезаем в небольшую камеру,
из нее виден узкий проход наверх. Несколько часов работы кувалдой,
и проход пройден. Как же здесь протискивались севастопольцы?
Может, раздевались, как Женя Снетков, когда искали место соединения
Голубиной и Красной? Еще несколько метров, и становится видно
зеркало воды. Мы нашли дорогу к Шестому сифону!
В этом же году мы вернулись в Пятый Обвальный зал, и двое
из нас пронырнули Шестой сифон с аквалангами. Дальше оказался
новый зал. Проход через него пока не найден из-за завалов.
Их преодоление требует немалых усилий целой команды, а пока
за сифоном работал только один человек, Гена Самохин, и то
лишь в течение часа.
...На обратном пути не надо лезть вверх, можно прыгать с
краев гуров в прозрачную воду. Продвижение дается легче. Залы,
водопады, сифоны - все в обратном порядке, как будто кто-то
перематывает назад кинопленку. И вот уже бетонная дорожка
оборудованной части пещеры, ведущая к выходу Грибоедовской
галереи (Грибоедов приезжал для осмотра пещеры летом 1825
года). Осталось два шага до тепла, света, запаха озона - запаха
поверхности, так хорошо знакомого всем спелеологам.
|